Жизни Анны. Мистический роман - Максим Яковенко

Каждый студент-филолог понимает, что знание иностранных языков всегда пригодится в работе и в жизни. И даже если устроиться под солнцем не удастся, с английским можно заработать как минимум на колу и картошку фри.

Сокурсники Анны в большинстве своем рассчитывали попасть в крупную немецкую компанию или уехать в Германию, найти себя в развитой европейской стране. Мало кто из студентов помышлял остаться на кафедре продолжать познание языка в преподавании или издании учебных пособий. Но именно к таким относилась Анна. С первого дня учебы у нее был четкий план получить диплом бакалавра, потом поступить в магистратуру, затем – в аспирантуру, написать кандидатскую по особенностям немецкого языка и культуры. Научная степень сулила преподавательское будущее, к которому Анна, как ей самой казалось, готовилась всю жизнь.

Первый год в Питере прошел в учебных аудиториях, библиотеках и комнатах для индивидуальных занятий, где каждый вечер зубрилось по сотне немецких слов. Жизнью это сложно было назвать: ни вечеринок в общаге, ни экскурсий по городу – ни на что у Анны не было времени. Все подчинялось служению одной цели – сдать сессию на «отлично», слыть самой лучшей на курсе.

Все свое время Анна проводила на Васильевском острове, с которого однажды выбралась на противоположный берег Большой Невы посмотреть Исаакиевский собор. И это едва не закончилось падением при подъеме на купол собора по железной неустойчивой лестнице. Недосыпание и скудное студенческое питание обернулось обморочным состоянием, и, если бы не китайские туристы, подхватившие Анну за руки, неизвестно, чем бы закончился осмотр достопримечательности. Покорить купол тогда не удалось.

Занятия проходили на Университетской набережной Васильевского острова в красивом старинном дворце середины восемнадцатого века, выкрашенном в насыщенный зеленый цвет. Само здание университета с богатой историей и духом в каждом камне настраивало учиться, не отвлекаясь на мимолетные радости юности.

Старина и многовековые сооружения окружали Анну с раннего детства: в Великом Новгороде храмам и соборам по семьсот—восемьсот лет, чью историю она знала от своей матери, культуролога по профессии. Но атмосфера здания филологического факультета околдовывала мрачностью коридоров; потрескавшимися двухметровыми дверьми из деревянных реек, покрытых многослойным темным лаком; облупленной штукатуркой, за которой виднелась оригинальная стена восемнадцатого века; скрипящим паркетом со времен перестройки. Дух времени ощущался по всему зданию и действовал на тонкую душевную организацию девушки подобно благоухающему ладану на прихожан в церкви.

Во дворе «зеленки», как прозвали студенты здание факультета, располагался ухоженный сад квадратной формы с вечнозелеными елями и кипарисами и такими же зелеными лавочками, расставленными в большом количестве вдоль дорожек. Попасть в сад могли только студенты СПбГУ, простых горожан пускали редко, в специально отведенное время для экскурсий. В те немногие дни, когда выдалась хорошая погода, в саду кипела студенческая жизнь: играла гитара, звучали песни на разных языках, читались стихи и выдержки из прозы мировой классики.

Когда поточные лекции проходили с видом на Неву, Анна рассматривала купол Исаакиевского собора на противоположном берегу и мечтала посмотреть на «зеленку» с его вышины, взглянуть на город как на ладони, почувствовать в полной мере его величественный дух. Быть может, со второй попытки получится забраться на него, думала она. Но питерская погода более коварна, чем шаткое здоровье студентки. Редкие проблески свободного времени в выходные дни омрачались тяжелыми темными тучами, косым дождем или мокрым снегом. Выходить на улицу из общежития совсем не хотелось.

Жить в любимом городе, куда так стремилась, и не пройтись по историческим улицам, каналам, музеям и галереям. Да, город коварно не открывался перед ней, подобно священной горе, что не пускает неготового путника. Или, наоборот, город оберегал от внешних соблазнов и ненужных мыслей, мешающих обучению.

Корпус общежития располагался на 5-ой линии уже родного Васильевского острова, или «васьки», как его называли питерцы, чуть более двух километров от «зеленки», двадцать минут быстрым шагом. Анне повезло с соседкой по комнате. Маша Никитина была так же не из столицы, а из далекого Кемерово, всегда хотела вырваться в Москву, в МГУ, но по баллам прошла в СПбГУ, чему не сильно огорчилась. Девушки учились в одной группе и сразу стали подругами, помогая друг другу не только в учебе, но и в быту – делили один холодильник на двоих, вмести тратили родительские переводы на карту и скромные стипендии.

– Ань, пойдем к парням на второй этаж, там Кирилл играть на гитаре будет. Хватит сидеть за учебниками, – сказала Маша, дергая подругу за руку.

– Ты иди, я подойду позже. Доделаю модуль по грамматике… Как думаешь, завтра дождь прекратится?

Анна надеялась услышать от подруги обнадеживающий прогноз погоды, прогуляться по Питеру так хотелось.

– Ничего не выйдет. Говорят, солнце будет только в мае, еще два месяца ждать.

– Хоть бы плесенью не покрыться.

– А вот если не пойдешь, то покроешься! У парней есть, между прочим, красное винишко. Пошли, домашка подождет.

Маша победила, и подруги пошли к ребятам этажом ниже петь песни группы «Ленинград» и пить вино из кружек, на случай если комендант общежития заглянет с проверкой. Но комендант сам потягивал яблочный сидр, отстукивая ногой в ритм песни:

А в Питере – пить! В Питере – пить! В Питере тире пить.

Почему-то на втором курсе многие студенты начинают активно пропускать пары и не делать домашние задания. Когда за плечами две сессии, учеба становится механическим процессом: можно делать только самое главное, а точнее, где больше с тебя спрос.

Маша нашла время на подработку в студенческом кафе, парни со второго этажа устроились курьерами по доставке еды. Однако Анна не спешила работать. Родители, пусть и скромно, но оказывали денежную помощь: на все самое нужное хватало, а о большем пока мечтать было рано.

Когда у Маши появился очередной краткосрочный парень – студент из Штутгарда, приехавший в Питер учиться по академическому обмену, – Анна продолжала оставаться одна. С каждым днем это обстоятельство вызывало прогрессирующее отчаяние, а вместе с ним новые комплексы по поводу внешнего вида, особенно по поводу тела. Если судить объективно, то ей не о чем было беспокоиться: высокая стройная шатенка с выразительными светло-карими глазами, большим открытым лбом и густыми бровями. Анна имела все шансы стать девушкой самого крутого парня универа, но неуверенность в себе отражалась на восприятии своего внешнего облика. Поэтому густые брови казались ей неухоженными, худое тело – уродливым и немного полноватым, темный цвет волос и глаз – непривлекательными. А когда твоя соседка и лучшая подруга – голубоглазая блондинка, шансов найти парня вообще нет.

Только Кирилл, студент-индолог со второго этажа общаги, главный запевала и душа любой компании, несмотря на все предрассудки Анны о своей внешности, оказывал ей знаки внимания. И это не могло остаться незамеченным.